В четверг Европарламент проголосовал за то, что они называют защитой общества от детской порнографии. К сожалению, под громкими лозунгами скрывалась обыкновенная цензура. Наш голос был одним из двух против этого законопроекта, но это не помешало депутатам его принять.
Когда речь заходит о детской порнографии, то складывается впечатление будто люди готовы бросить всё лишь бы забороть её насмерть, вне зависимости от того сколько вреда могут принести предлагаемые пропагандой методы. Я не собираюсь приносить ради этого в жертву Европейскую конвенцию о правах человека, право журналистов на защиту своих источников информации, свободу слова, презумпцию невиновности и надлежащие законные процедуры, как не был готов и наш представитель в Европарламенте. Однако, все, за исключением ещё одного евродепутата, посчитали все эти права и свободы пустым звуком.
Дебаты моментально переросли в фарс. Любому противнику введению цензуры (закона «против детской порнографии») тут же забрасывали аморальность и поддержку развращения детей вплоть до предположений о любви к этому занятию. Такое поведение недопустимо, бесчестно и умышленно вводит всех в заблуждение. В рамки фантастики возвели возможность одинаково ненавидеть и детскую порнографию и цензуру.
Прежде всего, проблема крылась в самом предложении. Все мы понимаем какую опасность несёт цензура, чтобы выучить это мы не раз набивали шишки за прошедшие столетия. С точки взгляда законодательства любое мелкое изменение даже неизменных на протяжении веков норм, вроде разрешения однополых браков или легализации марихуаны, считается простым процессом. С другой стороны, внесение множественных глобальных правок — нетривиальная задача. Это как раз то, что мы наблюдаем в данном случае. Всего один законопроект несёт смысловую нагрузку целого законодательства, как если бы они были равнозначны: он станет причиной перестройки фундаментальных правил и, в том числе, похоронит свободу слова.
Если честно, то в текущей версии закон чуточку лучше предыдущей. Ранее в нём требовалось чтобы страны ЕС блокировали ресурсы-нарушители, теперь же они просто получили на это право. Но, даже при таком раскладе, закон далёк от правовой плоскости: отсутствует необходимость предварительного судового решения и игнорируется презумпция невиновности. Прокуратура более не нужна для вынесения обвинений и отпала нужда в судьях, утверждающих обвинения в своих вердиктах. Если завтра вы попадёте под гребёнку цензуры, то не будете иметь никакого права её оспорить — доказать отсутствие незаконного контента будет невозможно. Всё что останется от сайта, так это одинокая жалоба о наличии такого контента.
Цивилизация оценивается не эффективностью своих законов и порядков, а теми свободами и правами, которыми она наделяет своих злейших врагов для защиты от обвинений в нарушении этих законов.
Что хуже всего — и это очень меня раздражает — цензура не имеет ничего общего с интересами детей. Так даже немецкая организация по защите детей MOGiS, к примеру, выступает против использования цензуры и заявляет, что проблему надо решать, а не пытаться её скрыть. Тема детской порнографии используется как прикрытие для новых ограничений, лоббируемых индустрией копирайта. Они не стесняются открыто спекулировать на моральных вопросах для ужесточения наказаний «отдельных правонарушений», неся выгоду своим монополиям.
Другими словами, лобби копирайта тратит миллионы долларов чтобы протолкнуть в парламенте законы, скрывающие от общественности факты истинных преступлений против детей, только потому, что они позволят ввести такую нужную им цензуру. Я не могу подобрать слова для выражения всего презрения, испытываемого к ним.
Мы уже видели примеры «борьбы за мораль» — не так давно британскому интернет-провайдеру выдвинули требование использовать собственный детский фильтр для блокировки файлообменного сайта Newsbin2. Такие вот двойные стандарты.
Вернемся к законопроекту. Он криминализирует не только реальную угрозу для детей, но и вымышленные произведения, в которых кто-то может найти отображение настоящей угрозы, даже если её там нет. Можно отнести сюда рисованные комиксы, вроде сексуальных сцен с Лизой Симпсон или даже такую вот вариацию логотипа олимпиады. Имеет ли это смысл? Да неужели? Что этот закон нам предлагает, так это дополнительные проблемы в виде диспропорций и идиотских положений в законодательстве. Да, защитой детей надо заниматься, но борясь с реальными нарушителями, а не насмехаясь над правами людей.
На этой теме не преминули попаразитировать и догматические религиозные группы, пытающиеся обязать всех вокруг придерживаться ихних правил, которые они считают едино верными. Не знаю как в других странах, но в Швеции фундаментальная христианская группа ECPAT уже осточертела своими попытками законодательно запретить здоровый секс по взаимному согласию у зрелых подростков (от 15 лет), приравнивая его к сексуальному насилию над детьми. Они используют всеобщую тягу обезопасить ребенка дабы заклеймить и наказать подростков за то, чем наделила их природа. Законодатели опустились до того, что позволили этим фанатикам внести в законодательство уголовную ответственность за хранение своих фотографий в обнаженном виде в возрасте до 18 лет.
Серьёзно. Как бы сильно мы не ненавидели извращенцев, издевающихся над детьми, но как этот закон помогает бороться с ними?
Под конец я хочу посоветовать всем задуматься в каком мире вырастут наши дети и каких свобод мы их ещё успеем лишить, поддерживая спекулирующих на проблеме их беззащитности.
Рик Фальквинге — http://falkvinge.net/2011/10/27/pirate-party-voted-against-censorship-in-european-parliament-today/